В 14 лет я была на удивление безобразным ребенком: очень худой прыщавый глист в обмороке с большой башкой и кривыми зубами . Моя мама меня сторонилась и весь пубертатный период старалась держать меня как можно дальше от родных и знакомых , на все лето отправляла меня в пионерский лагерь .

Пионерлагерь состоял из бараков с детьми , домика дирекции и четырех туалетов . Туалеты состояли из кирпичной будки , ямы , закрывающего эту яму деревянного настила с дырками и говна с хлоркой . Г..вно с хлоркой смердели , поэтому сортиры предусмотрительно строили далеко от жилых помещений и обсаживали их кустами .

Девочки долго думали , что я мальчишка ... В общем , со мной не дружили . В ту роковую ночь полуночный понос стал моим единственным товарищем . Поносил весь лагерь: недоспелые фрукты , немытые руки повара и всякое гавно , которое ели пионэры с голодухи сделали свое черное дело . Дырки в тубзике были обосраны расстроенными желудками четырехсот человек и девчонки ходили срать парами : одна срет , другая светит фонариком , чтоб первая не вляпалась в продукты распада предшественниц . Мне никто не хотел светить фонарем , поэтому в ту ночь я высеривала солянку в гордом уединении; в тусклом свете фонаря были видны только очертания , и , сидя в сортире , я смирилась с тем , что уже влезла в чье - то скользкое дерьмо .

Вдруг какая-то тень метнулась прямо на меня , я заорала , резко дернула неустойчивым туловищем , ноги проехались по чьему - то дерьму и я проскользнула в дырку как хорошо смазанная гильза .
Fuck! Летучая мышь загнала меня по шею в кучу говна , над головой еле-еле виднелось очко , если кто-нибудь сейчас придет срать , то состояние мое сильно ухудшится . Надо вылазить!

Через час , потея и шепотом матерясь , я дотянулась до очка руками: это , блин , было крайне сложно - все твердые опоры были скользкими , как сопли! Ухватившись за края дыры , я подтянулась и высунула голову : от свежего ветерка закружилась голова и я удержалась на завоеванных позициях только волей к свободе . Подтянулась еще и оперлась на руки : нужно за что - то ухватиться , чтоб не сорваться . Все вокруг было склизким , зацепиться можно было только за поперечную деревянную балку в полуметре от меня , я с нечеловеческими усилиями пыталась до нее достать , шипя от натуги: - Ну ! Иди же сюда! Дай , я до тебя достану!..

Неожиданно меня ослепила яркая вспышка света , потом какой-то не то вздох , не то стон , и глухой стук - я испугалась и... скатилась обратно . Еще полчаса - и я снова над дыркой . Так . Тянемся... Все . Я ухватилась за балку и вылезла на цементный пол чуть дыша от счастья . Отдышавшись , решила идти к речке отодраиваться .

Метрах в пяти от сортира валялся директор , рядом с ним лежал разбитый фонарь – сдох что ли ? Я побрела на речку , отодраилась как сумела , а потом позвала людей: может и не отбросил копыта еще , спасти можно .

Утром нам сообщили , что у директора был удар , возвратился в лагерь он только под конец смены . Разговаривать он не мог , сидел целый день на крыльце и ему нравилось , когда к нему приходили дети . Я проведывала его часто , он меня как то поособенному любил - ведь собственно я тогда позвала к нему людей .

На следующий год нам сказали , что перед самой смертью директор ненадолго пришел в себя . Он рассказал , что той ночью он обходил территорию лагеря , неожиданно услышал странное шипение в туалете и открыл дверь .

На него из зловонной дыры лез мерзкий говняный лупоглазый червяк , протягивал к нему клешни и шипел:

- Ну-у-у... Иди же сюда-а.... Дай , я до тебя дотянуссссь!..

За лупоглазую обидно , безусловно ....

Дуня Нефигашлина.